Л.П. Павлов (Всероссийский научно-технический информационный центр) В последние годы сфера научной и технической информации (НТИ) во многих странах мира претерпевает существенные изменения. Если в России, странах СНГ и бывших социалистических странах такие изменения прежде всего связаны с продолжающейся трансформацией экономического и общественного уклада, то в странах Запада поиски новых путей информационного обеспечения научного и технологического прогресса определяются новым фазисом социального и экономического развития, характеризуемым понятиями «общества знаний» и «экономики знаний». Определяя новую политику в области НТИ, Россия и страны «ближнего зарубежья», испытывающие многие общие трудности переходного периода и объединившие свои усилия под эгидой Международного центра научной и технической информации (МЦНТИ), должны, с одной стороны, обеспечивать возможности выхода отрасли из глубокого кризиса, а с другой стороны, ориентироваться на те новые подходы, которые интенсивно разрабатываются в западных странах и трансформируют сферу НТИ в активный фактор развития общества и экономики знаний. Следует отметить, что современные тенденции развития информационной сферы базируются на признании исключительно важной роли науки и НТИ и характеризуются поисками путей вывода научно-информационной деятельности из рыночной парадигмы. Для России, где некоммерческие общественные и частные фонды и институты в сфере науки и НТИ находятся в зачаточном состоянии, это означает ведущую роль государства в финансировании и регулировании информационной деятельности, по крайне мере, в ближайшие десятилетия, тем более, что даже в странах с наиболее развитой либерально-рыночной экономикой государство никогда не устранялось от финансирования сфер науки, образования, культуры и НТИ. Свёртывание роли государства, в том числе и как основного источника финансирования, в этих сферах означает в российских условиях их гибель. Несостоятельными представляются и попытки ревизии, «осовременивания» самого понятия и термина «НТИ», которые, кстати, предпринимаются только в России и проявляются, в частности, в каком-то смешении понятий информационной и инновационной деятельности. Никто не ставит под сомнение исключительно важную роль последней как обеспечивающей наиболее быстрое и эффективное внедрение в экономику новейших достижений науки и техники. Создание действующей инновационной системы – отдельная задача, которая не может быть решена в рамках системы НТИ, а зависит от подъёма промышленности в целом и требует прежде всего соответствующего политического, правового и налогового регулирования. Информационная сфера призвана обслуживать инноватику, но в контексте экономики знаний НТИ обладает гораздо более значительным потенциалом, чем чисто в утилитарном аспекте. Научное знание есть упорядоченная и усвоенная информация, но информация именно научная не только по содержанию, но и по уровню, то есть достоверная, проверяемая, подтверждаемая экспериментами и научными авторитетами, в противоположность псевдонаучной, оккультной и прочей лженаучной информации, столь обильно публикуемой сейчас в СМИ и сомнительных «научных» изданиях. В самом деле, экономика знаний реализуется в той общественной среде, которая характеризуется как общество знаний – новый фазис развития информационного общества. Общество стало информационным с тех пор, как физический, «реальный» мир уже не может существовать без параллельно существующего и развивающегося виртуального мира, основу которого составляет сетевой компьютинг. Виртуальная сетевая среда служит технологической базой широкого распространения знаний. То, что «знание – сила», было известно и раньше. Один из основоположников науки в её современном понимании Френсис Бэкон, видимо, процитировал это латинское изречение в своём «Новом органоне»: “Scientia est potentia”. (К.А.Тимирязев перевёл его как «В науке – мощь») [[1]. Однако во всех элитарных общественных формациях знание было достоянием лишь элиты, и в этом смысле его «мощь» была ограничена. Только утверждение демократических принципов позволяет сделать знания доступными для всего общества, то есть говорить об обществе знаний, в котором эффект знаний неизмеримо усиливается, и виртуальная сетевая среда служит технологической базой самого широкого распространения знаний. (Здесь очевидно, что усиленное насаждение платного образования в современных российских условиях уводит страну в направлении, противоположном от общества знаний). Экономика знаний предполагает развитое состояние четырёх сфер: генерации знаний – сфера науки; освоения знаний – сфера образования; внедрения знаний – сфера производства и услуг; накопления и распространения знаний – сфера научной и технической информации. Сфера НТИ осуществляет информационную поддержку и обеспечение трёх остальных сфер, которые просто не могут эффективно функционировать без развитых институтов НТИ. Однако эти институты играют ведомую роль относительно ведущих сфер науки, образования и производства, и массовая востребованность НТИ, а, следовательно, и относительно благополучное существование депозитариев и центров НТИ, возможны лишь при развитом состоянии науки и производства. Сейчас же в России основным потребителем НТИ является лишь сфера образования, так как наука и производство находятся в упадке. Именно поэтому на период выхода науки и производства из кризиса и формирования негосударственных институтов финансирования бремя финансовой поддержки системы НТИ должно нести государство, и, возможно, не стоит торопиться с изгнанием слова «государственная» из названия воссоздаваемой в России системы НТИ и заменой его на «национальная» - кальку с американского английского языка. Ведь в США в силу совершенно других, чем в России, экономических и политических условий система НТИ действительно «национальная», тогда как в России в течение ещё по крайней мере лет десяти, система НТИ может возродиться и быть эффективной только как «государственная». Существует и лингвистическая причина в предпочтении этих терминов: в США многие институты федерального уровня называются «национальными» ещё и потому, что английское слово «state» означает как «государство», так и «штат», и при действующей административной структуре США словосочетание «state system» двусмысленно, а в русском языке прилагательное «национальный» употребляется традиционно и по преимуществу в этническом смысле. Итак, в условиях России и стран СНГ, как и во всём мире, информационная деятельность является неотъемлемой составляющей развития экономики знаний, причём основной предмет этой деятельности составляет научная и техническая информация, отражающая достижения и результаты фундаментальных и прикладных наук и обеспечивающая прогресс во всех сферах жизненного цикла знаний – их генерации, освоения и внедрения. В отсутствии других возможностей организации и финансирования, по крайней мере, в ближайшем будущем, восстановление и развитие информационной деятельности должно осуществляться в рамках государственной системы НТИ. Даже при вовлечении в научно-информационную деятельность и других, негосударственных институтов, системообразующую роль в сфере НТИ (как, впрочем, и в сферах науки и образования) может и должно играть только государство. Государственная система НТИ призвана, прежде всего, способствовать решению двух основных задач: формирования информационного ресурса, то есть совокупного федерального фонда источников НТИ, и обеспечения широкого и оперативного доступа к НТИ. Без решения этих фундаментальных задач, а они в постсоветской России не решены, невозможно построить ни экономику знаний, ни «национальную инновационную систему», ни интегрированную научно-образовательную и производственную среду. Отличительной особенностью решения классических задач организации информационных ресурсов и доступа к ним в современных условиях является наступление эры электронных (в англоязычной технической литературе принят более конкретный термин «цифровых») документов. Новые условия электронного создания, обработки и распространения документов-источников НТИ поставили перед научным и информационным сообществом целый ряд проблем, которые требуют не столько технического, сколько экономического, правового, этического решения. В самом деле, стираются границы между традиционными и электронными изданиями, между публикуемыми и непубликуемыми документами, то есть между «белой» и серой литературой, при этом последняя становится информационной базой виртуального сетевого мира, играя ту же роль, которую печатные издания играли 500 лет со времён Гутенберга. Большинство документов в исходном виде готовятся в электронной форме – “digitally-born”, разница между копией и оригиналом становится относительной, авторское и смежное право оказывается не в состоянии сдержать напор контрафактной продукции и плагиата, коммерческие механизмы не могут обеспечить баланса интересов авторов, потребителей и издателей сферы НТИ. Таким образом, необходимость эффективного функционирования триады «наука – образование – производство» в условиях экономики знаний, с одной стороны, и наступление эры электронных документов и виртуальной сетевой среды, с другой стороны, потребовали смены концептуальной парадигмы развития системы НТИ. Прежде всего, традиционные рыночные механизмы, эффективные в одной из сфер экономики знаний - сфере производства, услуг и торговли, оказались неработоспособными в сфере НТИ. Как показывает опыт ведущих в науке и технике стран, коммерческий принцип функционирования научно-издательских и информационных организаций стал препятствовать широкому распространению научных знаний, то есть стал тормозом экономики знаний. Неолиберальная политика в информационной научно-образовательной сфере привела к очевидному парадоксу, когда эффективность деятельности частных информационных и издательских структур на прибыльной основе оказывается тем выше, чем в большей степени она препятствует выполнению главной общественной задачи обеспечения свободного и оперативного доступа к новейшим достижениям науки и техники, без чего не могут существовать ни общество, ни экономика знаний. Партнёром и помощником государства в деле поддержки и развития системы НТИ должны стать не коммерческие структуры, не частный бизнес, прибыльная основа деятельности которых по самой своей природе оказывается контрпродуктивной в данной сфере, а совсем иные экономические механизмы и общественные институты, на создание которых и направлены сейчас основные усилия не только профессионального мирового информационного сообщества, но и властных структур ведущих стран мира. Высокая степень монополизации мирового рынка научной и технической информации привела к тому, что свои условия и цены на нём диктуют лишь несколько крупнейших транснациональных корпораций. Так, в 2003 году около 30% мирового рынка НТИ (включая публикации по медицине, но исключая публикации по гуманитарным наукам) принадлежало издательскому гиганту Рид-Эльсвиер (Reed-Elsevier), публикующему около 1800 наименований НТИ-изданий, 14% - Шпрингер-Клювер (Springer-Kluwer), 9% - Томсон (Thomson) [[2]. Эти монополисты получают сверхприбыли за счёт непомерного завышения цен на ведущие издания научной периодики, подписка на которые стала недоступной не только для большинства представителей академического сообщества, но и для такого крупнейшего мирового депозитария источников НТИ, как Библиотека Конгресса США. (Нечего и говорить о том, в какой информационной блокаде в сложившейся ситуации оказалась Россия). В массовом порядке вынуждены отказываться от подписки на научную периодику издательства Эльсвиер такие ведущие высшие школы США, как Гарвардский университет, Массачусетский технологический институт, Университет штата Северная Каролина и многие другие. В 2003 году Корнельский университет (штат Нью-Йорк) заплатил 1,7 млн. долл. за подписку на 930 наименований издательства Эльсвиер, что составило 20% от расходов университета на подписку на периодику и только 2% от общего числа наименований периодических изданий, на которые подписывается университет [[3]. Результат тот же – отказ от услуг издательства. В июле 2004 года Комитет по науке и технике Палаты общин британского парламента опубликовал доклад по научным публикациям, в котором выражается «растущая тревога по поводу того, что чрезмерная доля финансовых выгод от существенных правительственных инвестиций в научные исследования направляется в карманы частных издателей» (перевод здесь и далее мой. – Л.П.) [[4]. А председатель Комитета Иан Гибсон даже обвинил коммерческие издательства в «ограблении академического сообщества» [[5]. (Отметим, что в английском языке прилагательное “academic” означает принадлежность к науке и высшей школе, а не как в русском – к Академии наук). Незадолго до публикации британского доклада Комитет по бюджету Палаты представителей Конгресса США выразил озабоченность растущими ценами на научные журналы и возникающими трудностями доступа общественности к результатам научных исследований. Комитет одобрил законопроект, поддерживающий открытый доступ к материалам, публикуемым Национальным институтом здравоохранения США [[6]. Ведущие научные ассоциации Германии, Франции и Швейцарии подписали так называемую «Берлинскую декларацию», призывающую к обеспечению свободного доступа к результатам научных исследований [[7]. Европейская Комиссия инициировала расследование деятельности по публикации научных журналов в Европе, цель которого в поиске путей совершенствования доступа к достижениям науки [[8]. В результате встречи на уровне министров Комитет по научно-технической политике Организации экономического сотрудничества и развития (OECD) принял решение «способствовать бюджетному финансированию режимов доступа к электронным данным научных исследований» [[9]. Таким образом, на рубеже 90-х – 2000-х годов несостоятельность действовавшей рыночной концепции в сфере НТИ ведущих стран мира стала очевидной для большинства сообществ, участвующих в производстве и потреблении знаний, и только издатели-монополисты продолжают лоббировать в коридорах власти существующий порядок. Назрела необходимость кардинально других подходов, которые смогли бы удовлетворить потребности распространения и получения новых знаний и в то же самое время обеспечить баланс интересов в правах на интеллектуальную собственность. Таким новым подходом стала концепция, получившая широкую известность под названием «инициатива открытых архивов» (ИОА; англ. “Open Archives Initiative” – OAI). Заметим сразу, что слово «архивы» в этом названии употребляется в более специфическом, чем традиционное, принятое в архивном деле, значении: под «архивом» здесь понимается сервер, хранящий источники НТИ в открытом сетевом доступе. В ИОА можно выделить две стороны: концептуальную и технологическую. Концептуально, суть инициативы открытых архивов состоит в том, чтобы противопоставить неолиберальной парадигме «знание – товар», заводящей сферу НТИ в тупик, некоммерческий принцип открытого доступа к результатам научной и технической деятельности для самого широкого круга пользователей в сетевом режиме с помощью специальных программно-технологических средств. «Открытость» архивов здесь понимается прежде всего с позиций системной архитектуры, использующей машинные интерфейсы, которые обеспечивают доступность контента различных провайдеров, и не означает полную свободу и неограниченность доступа к информации, так как денежная стоимость не является единственным ограничителем доступа, и его санкционирование в соответствии с теми или иными критериями всё равно должно соблюдаться. Инициатива открытых архивов имеет определённые прецеденты. Можно сказать, что ИОА перенесла в сферу НТИ принципы, заложенные в 80-е годы в области разработки программных средств и получившие название «открытых исходных кодов» (англ. “Open Source”). Предоставление авторами в открытый доступ разработанных программных средств не давало коммерческих выгод, получаемых от программирования под известными на рынке фирменными именами, но работало на престиж программиста, существенно повышая его «нематериальные активы». В этом движении очень знаменательно стремление поставить этические принципы, пренебрегаемые в рыночных моделях, выше меркантильных. Технологически ИОА уходит корнями в практику электронных публикаций результатов научных исследований, самоархивируемых авторами на сетевых серверах для открытого доступа (англ.“E-Prints”). Такие модели научных коммуникаций в форме онлайновых хранилищ электронных публикаций стали развиваться в 90-е годы и продемонстрировали жизнеспособную альтернативу традиционных журнальных публикаций. К концу 90-х годов необходимость радикальных изменений в сфере научных коммуникаций признаётся всеми, остаются лишь разночтения по вопросу природы изменений, которые должны произойти. Среди катализаторов происходящих изменений отмечаются следующие факторы. Во-первых, возрастающие темпы получения важных научных результатов во многих науках, прежде всего, в физике, биологии, информатике, требуют более оперативного их доведения до сведения научных сообществ, чем это возможно посредством традиционных журнальных публикаций. Во-вторых, повсеместное распространение быстродействующих вычислительных сетей и персональных компьютеров создаёт повышенный спрос на их использование для распространения научных результатов. В-третьих, коммерческая экономическая модель научных публикаций в значительной мере подорвана стремительным ростом цен на подписку при относительно неизменных бюджетах научных библиотек [[10].
Наиболее известным примером успешного использования сети Интернет для оперативного распространения научных достижений является электронный «Архив по физическим наукам», функционирующий в Лос-Аламосской национальной лаборатории (США) [[11]. Этот открытый архив уже радикально изменил парадигму публикаций в соответствующей научной области. Профессор Стивен Харнэд, один из авторов и безоговорочных сторонников концепции ИОА, рассматривает такие архивы как первые шаги на пути коренных изменений в сфере НТИ, в результате которых контроль над интеллектуальной собственностью и процессами публикации будет осуществляться самими авторами [[12]. Как отдельное движение ИОА оформилась в октябре 1999 г., когда в г. Санта-Фе (штат Нью-Мексико, США) состоялась рабочая встреча по вопросам развития механизмов электронных научных публикаций. Эту встречу можно считать началом систематической работы по объединению сетевых контент-провайдеров под эгидой ИОА. С тех пор ИОА прошла период бурного организационного и технологического развития. Контекст приложения концепции, первоначально ограниченный электронными публикациями, был существенно расширен, чтобы включить контент-провайдеров из самых различных областей науки и техники и всю издательскую деятельность в сфере науки и высшей школы (эта сфера в английском языке называется одним словом “scholarly”, во многом синонимично с “academic”). Была разработана и подвергнута всестороннему тестированию обширная программно-технологическая база, создана эффективная организационная структура ИОА. К сожалению, российские учёные и специалисты в области НТИ, по известным внутренним причинам, оказались практически изолированными от этих важных мировых начинаний, имеющих принципиальное значение для реанимации государственной системы НТИ и становления общества и экономики знаний. С целью обеспечения организационной стабильности в 2000 г. был создан Координационный комитет ИОА, в который вошли представители научных, университетских, библиотечных и информационных сообществ США, Великобритании и Германии. Координационный комитет сформулировал и опубликовал в специальном пресс-релизе основные цели и задачи ИОА, среди которых «разработка и внедрение стандартов совместимости и взаимодействия (интероперабельности) открытых архивов для эффективного распространения контента», при этом технологическая база и стандарты ИОА «независимы как от типа предоставляемого контента, так и от экономических механизмов, связанных с этим контентом, и должны обеспечивать самый широкий доступ к различным цифровым материалам» [[13]. Внедрение ИОА даёт очевидные преимущества для общества и способствует формированию подлинного общества знаний, предоставляя потребителям знаний возможности оперативного и бесплатного доступа к новейшим результатам исследований ведущих научных школ. Участвуя в ИОА и размещая свои работы в открытых архивах, авторы приобретают свободу от коммерческих издательств, получают возможность наиболее быстрого оповещения научной общественности о достигнутых результатах (а, следовательно, и оперативного закрепления своих приоритетов), создают и публично поддерживают свой научный авторитет, своё «доброе имя» в науке, которое в здоровом научном сообществе стоит гораздо дороже гонорара за статью. Наряду с утверждением этических принципов в науке, в рамках ИОА прорабатываются и новые экономические модели открытых электронных публикаций. Так, в исследовательских грантах предлагается предусматривать отдельную статью на поддержку самоархивирования. Проф. С.Харнэд видит два основных пути экономического обеспечения ИОА: так называемый «золотой путь» публикации в открытых архивах, когда стоимость публикации оплачивается не институтом пользователей-подписчиков, а институтом авторов, и «зелёный путь» публикации результатов в традиционных журналах и самоархивирования этих же результатов в открытых архивах [[14]. В основу технических решений, реализующих ИОА, положен принцип низких барьеров в обеспечении интероперабельности [[15]. Конечно, в таком подходе присутствуют функциональные ограничения, и другие стандартные решения, например, Z39.50, охватывают более полный функциональный набор. Однако известно, что с ростом функциональности возрастает и стоимость реализации стратегий интероперабильности (в основном, из-за трудностей реализации). Разработчики технологической базы ИОА не ставили целью заменить все существующие подходы, но стремились прежде всего к простоте внедрения и использования предлагаемых решений. Интероперабельность характеризуется несколькими аспектами, включая однозначные имена, форматы метаданных, модели документов и протоколы доступа. Различают два класса участников в ИОА: провайдеры данных, или контент-провайдеры, которые используют средства ИОА для представления метаданных контента; провайдеры услуг, или сервис-провайдеры, осуществляющие сбор метаданных с помощью ИОА-протокола и использующие эти метаданные для предоставления дополнительных услуг. Проблема интероперабельности на уровне метаданных решается в ИОА требованием от всех контент-провайдеров представлять метаданные в общем формате Дублинского ядра. Кроме того, для учёта специфики описаний, принятых в различных сообществах, допускаются иные параллельные наборы элементов метаданных. Технические требования ИОА не накладывают на природу таких параллельных наборов никаких ограничений, кроме того, что записи метаданных должны быть структурированы как XML-документы. Под записью в ИОА понимается последовательность байт, представленных на языке XML; запись состоит из трёх частей: заголовка, собственно метаданных (обязательно в формате Дублинского ядра, другие форматы опциональны) и примечаний (как правило, этот раздел содержит дополнительную информацию о метаданных, например, сведения о правообладателях, условиях использования метаданных и т.п.). Программно-технологическая реализация ИОА основана на применении специального ИОА-протокола сбора метаданных (англ. аббревиатура OAI-MHP от “Open Archives Initiative Metadata Harvesting Protocol”). Задача выполнения требований ИОА облегчается для контент-провайдеров благодаря использованию в протоколе OAI-MHP запросов типа GET и POST протокола HTTP. Очевидно, что для многих пользователей желательно получить доступ к полнотекстовому документу, описанному в найденной записи метаданных. Протокол OAI-MHP рекомендует использовать для такой связи специальный элемент записи, которым может быть идентификатор, предусмотренный в формате Дублинского ядра. Концепция и технология ИОА приобретает всё большее число сторонников в научных и информационных сообществах ведущих стран мира прежде всего потому, что позволяет поставить практические барьеры на пути крайне негативных последствий коммерциализации науки и сферы НТИ, о которых так прозорливо предупреждал известный русский теоретик неолиберализма и постмодернизма профессор А.С. Панарин : «Если наука целиком превращается в производство знания-товара, то… рыночный статус знания неминуемо влечёт за собой вымывание тех его разновидностей, которые не приняли товарную форму и не могут служить немедленной прикладной (технологической) пользе. Это касается фундаментальной науки, гуманитарного корпуса, примыкающего к общей культуре, и всего теоретического образования. …Если наука – товар, то её перекупят самые богатые, которые постараются сделать из неё свою монополию. Внутри страны это означает постепенный переход науки, по крайней мере прикладной, на сторону олигархов, финансовых спекулянтов и дельцов теневой экономики» [[16]. Западное общество не только осознало и испытало на практике опасность этих негативных тенденций, но и активно включилось в противодействие им. В сфере научной и технической информации такое противодействие выражается прежде всего в широком внедрении инициативы открытых архивов. Литература 1. Тимирязев К.А. Наука. Соч., т. 8, М., 1940.- С.23.
2. Blaaij de, Cees. Two Worlds: About Bars and Stars in Scientific Information Publishing, An Analysis of Open Source Ideology As a Means of Self-controlled Publishing. GL6 Conference Proceedings: Sixth Internat. Conf. On Grey Literature: Work on Grey in Progress, 6-7 December 2004.- Amsterdam: TextRelease, January 2005.- P. 107. 3. Ibid. P.108. 4. UK House of Commons Science and Technology Committee, Tenth Report, Scientific Publications: Free for All?, dd. July 7th 2004; HC 399-I, HC 399-II. http://www.parliament.the-stationery-office.co.uk/pa/cm/cmstech.htm. 5. The Times (London), August 6, 2004. 6. NIH Open Access Plan – Frequently Asked Questions available at http://www.earlham.edu~peters/fos/nihfaq.htm. 7. http://www.zim.mpg.de/openaccess-berlin/berlindeclaration.html. 8. The Guardian, City Pages, June 18, 2004. P. 30. 9. Science, Technology and Innovation for the 21st Century. Meeting of the OECD Committee for Scientific and Technological Policy at Ministerial Level. 29-30 January 2004.- Final Communique. 10. Lagoze, C. and Van de Sompel, H. The Open Archives Initiative: Building a low-barrier interoperability framework. Proceedings of the ACM/IEEE Joint Conference on Digital Libraries, Roanoke VA (USA), June 24-28, 2001. Pp. 54-62. 11. Ginsparg, P. Winners and Losers in the Global Research Village. The Serials Librarian, 1997. N 30(3/4). Pp. 83-95. 12. Harnad, S. Free at Last: The Future of Peer-Reviewed Journals. D-Lib Magazine, 1999. N 5(12). http://www.dlib.org/dlib/december99/12harnad.html. 13. http://www.openarchives.org/OAISC/oaiscpress000825.htm. 14. MacLeod, D. Academics fight to break “stranglehold” on journals. Guardian Unlimited, January 26, 2005. 15. http://www.openarchives.org/. 16. Панарин А.С. Искушение глобализмом.- М., Алгоритм.- 2001. 558 с. |